Пожар Метрополии [= Пентагон должен быть разрушен! ] - Федор Березин

Естественно, дотопав до краешка джунглей, точнее прореженного леска, снова не получалось, расслабившись, загорать под скрытой дымом луной. Ибо нужные машины все никак не желали реализовываться, зато где-то в невидимости распахнутого настежь мира появилась совсем ненужная и очень скоростная, другого типа. Как было передано по связи – крылатая ракета. Даже оттуда, со спутниковых ретрансляторов, всезнающие парни Нового Центра не могли точно определить ее окончательное направление, ибо эта гадина может лавировать по миру с огибанием рельефа местности. Однако по их совместному с компьютерами думанью, было очень даже не исключено, что направлялась она именно к биваку диверсантов-разведчиков. И значит, не мешкая более, снова «плазмобои» с тюками в зубы и – бегом марш, пока несут ноги или покуда из Центра не доведут, что BGM-109Q или «R» – бог знает, что там точно сосет небо турбовентиляторным движком – окончательно развернулась куда-нибудь не туда.

Так что бежим, тащим совсем не импровизированные, а с загодя придуманной конструкцией носилочки с ранеными. И в нескольких других, но тоже созданных из разделанного целлофана от лодки, тащим радиоактивно излучающий груз. Вообще-то интересно, но знать правду все-таки страшновато, да и нет особой сложности, если запросить в базе данных любого компьютера, насколько все-таки мощно излучение этих самых шести сердцевин боеголовок? Нет, не в плане вредности для здоровья. Когда в любой момент может прихлопнуть кое-что менее быстрое, чем альфа-частицы, перспектива далеких последствий как-то затеняется. И значит, интерес только в плане того, возможно ли с мигрирующей по небу спутниковой череды зафиксировать источник этого самого альфа-, гамма– и прочего излучения. Если действительно запросто и всегда, тогда воистину не стоит нервироваться из-за каких-то отпечатков ботинок, не след в след из-за усталости. И кстати, даже на бегу, все более склоняешься к мысли, что все ж таки, наверное, «без проблем». Ибо действительно, почему бы в другом случае не закопать эти самые заряды где-нибудь здесь же, под деревцем, дабы явиться за ними после с соответствующей механизацией? Копать можно быстро и не так уж много. Если, разумеется, вначале сорвать с зарядов налипшую пенопластовую упаковку. Однако даже это нельзя, а может, нет времени. Или этот суперпенопласт все-таки обладает волшебными свойствами поглотителя? На бегу, в момент приобретения второго, а то и третьего дыхания, хочется верить во всякие чудеса. И они происходят. Только это черные, служащие не диверсантам-разведчикам, а противнику, чудеса.

Там, над местом бивака – в котором они только-только успели освободиться от лямок и тут же, через считанные минуты, снова их надеть, – темное, продымленное, рассветное утро тропиков озаряется вспышкой подорванной над деревьями ракеты. И в глазах, конечно, рябит, но как-то все это несерьезно, слабенько как-то для полутонны перемещающейся со скоростью звука взрывчатки – даже лес не загорелся. И всем даже весело, ибо, оказывается, можно уйти ногами от BGM-109Q, а может даже, от «109R».

– Сейчас передохнем, – говорит кто-то почти ровным, не задыхающимся голосом, – и пусть запускает еще одну. Поиграем в прятки. Товарищ лейтенант, сколько у корабля, или там лодки, может быть в арсенале?

– Спросите у наших водолазов, – открещивается от ответа Минаков. Ему не хочется портить победную эйфорию и называть большие цифры, ибо, насколько он ведает, даже у эсминца ракет может быть до девяносто шести штук. Однако от плохих новостей невозможно отгородиться, притворяясь неграмотным.

– Командир, – вмешивается охрипшая, весьма вероятно все-таки заболевшая Лиза. – У меня нет сигнала.

– Какого? – уточняет Герман, все еще находясь в приподнятом настроении по случаю одурачивания «US NAVI».

– Всех, – кашляет Елизавета.

И тогда Минаков внезапно замечает, что в его собственном зрачке давно отсутствует виртуальная картинка. Он орудует сенсорной перчаткой, но ничего не происходит.

И улыбаться уже совершенно не хочется, ибо все компьютеры и радиопередатчики отряда мертвы.

То, что задача будет специфической, стало ясно в самом начале. Возможно, воинское начальство чего-то выжидало? Допустим, каких-то действий со стороны таинственного противника? Ибо спецгруппу второго лейтенанта Арриго действительно не бросили в бой с места в карьер. А ведь могли бы. Повод – вот он, налицо. Торчащий поперек Панамы покалеченный авианосец. Почему бы не усилить его защитный потенциал пусть небольшой, но приученной к наземным боям силой? В случае оборонительной войны спецгруппа могла бы дать любым наступающим великолепно спланированную взбучку. Ну а тем более имелась прекрасная возможность ударить в тыл любому из окруживших «Фенимор Купер» противников. Малым числом, партизаня исподтишка, можно заставить их даже плясать под свою дудку.

Однако никто не бросил подразделение в бой. Они просто сидели и ждали. Нет, разумеется не слишком долго – менее полутора суток. Но все же ждали. И человеку, который участвовал в реальных боях, сразу становилось ясно, что фактор, влияющий на реакцию начальства, от них совершенно не зависит. Конечно, кроме неизвестного противника на решение мог влиять какой-нибудь шишка в городе Вашингтоне. Но все-таки Давиду казалось, что дело здесь несколько в другом.

Теперь все прояснилось. Враг выдал себя. А может, попался на загодя заготовленную блесну, кто знает? Теперь этого врага нужно взять. Живьем. Обязательно живьем. Привыкшему за последнее время вести несколько другой вид боевой деятельности Давиду Арриго такой поворот событий чуть внове, но в принципе не нечто из ряда вон выходящее. Подумаешь, вполне подобное поручали сделать в Африке. Правда, тогда не вышло. Но ведь все равно у следующей ударной группы все ведь получилось именно благодаря его, тогда еще первого лейтенанта, Давида Арриго, усилиям, так ведь? Конечно, если честно покумекать и по возможности бесстрастно покопаться в своем сегодняшнем назначении, то явно кажется, что столь ответственное задание для Арриго чрезмерно высоковатая планка. Не вообще, а в качестве командира группы, понятное дело. Каковым он, между прочим, сейчас и является. Но ведь он не напрашивался, так? Командование сказало «Надо!», он, как полагается, ответил «Есть, сэр!». Они ведь о чем-то думали, когда его назначали? Ведь наверняка у них имелась целая куча не менее достойных кандидатов. Невозможно, чтобы он был одним-единственным, кто оказался под рукой. В конце концов, его группу нашли на чем перебросить в Панаму. И уж таким же образом, по воздуху, сюда можно было переправить любого другого второго лейтенанта или же капитана, умеющего воевать в джунглях. Возможно, командование знает его плюсы и минусы гораздо лучше, чем он сам. Ведь он проходил когда-то всяческие тестирования, и компьютеры определяли его профессиональную пригодность. В конце концов, вдруг на выбор повлияли последние недели, когда он, закатав рукавчики и не морщась, выполнял работу мясника? Так что, в принципе, выбор командования вполне можно объяснить.

Потом, попозже, Давид Арриго поймет, какой фактор повлиял на выбор в самой большой мере. Оказывается, он был одним из посвященных. Очень немногих посвященных. Тех, кто в силу обстоятельств ведал о противостоящей Америке высокотехнологической силе. Не вполне ясно, как в другое время, но сейчас, в период общенационального катаклизма, не стоило распространять такие сведения широким фронтом. Потому если имелся проверенный делом второй лейтенант, почему бы было не использовать именно его?